А я напьюсь безалкогольной водки в компании своих воображаемых друзей.
Номер раз, Наум КоржавинСтолетья промчались и снова, Как в тот незапамятный год, Коня на скаку остановит, В горящую избу войдет. Ей жить бы хотелось иначе, Надеть подвенечный наряд, Но кони все скачут и скачут, А избы горят и горят. --Наум Коржавин
Номер два, Игорь ИртеньевВыхожу я как-то на дорогу В старомодном ветхом шушуне, Ночь тиха, пустыня внемлет богу, Впрочем речь идет не обо мне.
На другом конце родного края, Где по сопкам прыгают сурки, В эту ночь решили самураи Перейти границу у реки.
Три ложноклассических японца, Хокусай, Басё и Як-Цидрак Сговорились до восхода солнца Наших отметелить только так.
Хорошо, что в юбочке из плюша, Всем известна зренья остротой, Вышла своевременно Катюша, На высокий на берег крутой.
И, направив прямо в сумрак ночи Тысячу биноклей на оси, Рявкнула Катюша, что есть мочи: -Ну-ка, брысь отсюда, иваси!
И вдогон добавила весомо Слово, что не с ходу вставишь в стих, Это слово каждому знакомо, С ним везде находим мы родных.
Я другой такой страны не знаю, Где оно так распространено. И упали наземь самураи, На груди рванувши кимоно.
Поделом поганым самураям, Не дождется их япона мать. Вот примерно так мы поступаем, Если враг захочет нас сломать. --Игорь Иртеньев
Номер три, Игорь ГуберманСекретари и председатели, Директора и заместители, Когда их шлют к ебене матери, Они и там руководители --Игорь Губерман
Последний, М. Холодный Славьте поэты, Эйнштейна и Нобеля, Поставьте Марию Кюри В изголовье. Черные лебеди Летят над Чернобылем, Черные лебеди, С белою кровью. --М. Холодный Стих выгравирован на стене маленькой часовенки левобережья